Ставрогин, черные тени, угли сознания, где-то в бездне. «Как же так, я не понимаю!» — его мысли, как метелица, закручиваются в спирали, затягивая в бездну. Верховенский, анархия и хаос, «Мы разрушим все, все!» — как волны, накатывающиеся на берег, смывающие старое, забытое. Шатов, в сердце его — нож, идеи, которые терзают, а в голове — «Зачем, почему?»

Лебядкин, обманутый, поэт, чьи слова, как пепел, разлетаются по ветру, «Я мечтал о славе, но остался лишь в тени!» — тени, тени, где Ставрогин бродит, как призрак, без цели, без идеалов, «Что же со мной, черт возьми?»

Кириллов, он встает на краю, «Я свободен, но как же это страшно!» — мысли о Боге и свободе, как птицы, бьющиеся о стекло, «Свобода — это безумие!» — он хочет избавиться от оков, но кто он без оков? «Я могу убить себя, чтобы доказать свою свободу!»

Версилов, богатство и мораль, «Сила — это все, что у меня есть» — как тень на стене, он управляет, манипулирует, «Никто не может быть свободным, пока не сломает все!» — смех, который звучит в его голове, как крики из ада.

И вот, в этой мозаике идей, Ставрогин видит себя, «Я — демон, и демоны в нас!» — как вихрь, закручивающий мысли, паранойя, которая сжимает сердце. «Что есть истина, если мир вокруг рушится?» — страх, что они все лишь марионетки, и он — лишь одна из них.

И в конце, когда все рушится, «Мы хотели изменить мир, но мир изменил нас» — и тишина, где-то в глубине, остается только пустота, «Бесы нас поглотили».