Ермолай — трудяга, душа простая, как весенний ручей, а мельничиха — та, что как ветер: то в лицо, то в спину. Она шепчет, как сирена, манит сладкими словами, но за ними лишь тень, обман, трещина в реальности. Ермолай, бедный, наивный, словно котёнок, ловит её взгляд, как мотылёк на огонь.

Вот он, Ермолай, тащит мешки, а в голове — вихрь: «Она моя, она должна быть моей!» — но её смех, как звон колокольчиков, разбивает его мечты.

Мельничиха, зная его чувства, как искусная кукловод, тянет за ниточки, заставляя его работать, пахать, словно земля — его единственный друг. Он понимает: «Что это за любовь, если она — как буря, что уносит всё прочь?»

Крестьяне вокруг, они смеются, шепчутся, как воробьи на проводах, «Смотри, Ермолай, ты — её игрушка!» Но он не слышит, уши заткнуты для правды. В его сердце — грозы, метели, и в каждом ударе — её имя.

Но вот, пришёл момент, когда туман рассеялся, и он увидел: её любовь — это ловушка, капкан, где он — жертва. «Я — просто пешка в её игре!» — кричит он в пустоту, а мельничиха, как злая фея, смеётся, не замечая его страданий.

Его любовь — это бомба с часовым механизмом, которая вот-вот взорвётся. Ермолай, в своей безумной гонке за счастьем, уходит в себя, в мир, где мельничиха — не просто женщина, а олицетворение разрушительных желаний. Он чувствует, как его душа сгорает, а он всё ещё бежит к ней, как моль на свет.

В конце концов, Ермолай понимает: «Я — не её герой, а всего лишь тень». И с этой мыслью он уходит, оставляя позади мельницу, которую она построила из его чувств.

Всё, что осталось — это ветер, шепчущий о любви, что унесла его с собой, как песчинки в бурю.