Родион, Родион, ты где? Петербург, серые улицы, тени, холод, паранойя — мысли, мысли, что за мысль? Убить? Да, убить! Алину Ивановну, старая процентщица, деньги, светлое будущее, но… где-то внутри крики, вопли, вина! Кровь, кровь на руках, нет, нет, всё не так! Внутри — хаос, борьба, чувства давят, как камень на груди. О, Соня, ты — свет, проклятая проститутка, с добрым сердцем, ты — единственный, кто понимает. Искупление? Да, да, но как?

Порфирий, следователь, с его взглядом, подозрение — словно лезвие, режет душу. Свидригайлов, тень, что делает шаги в темноте, кто ты? Дунья, сестра, как же ты далеки, моральные ценности, но как жить, как существовать с этой ношей? Двойная жизнь, ложь — каждый шаг, каждый вздох, как на лезвии ножа.

Соня, ты — спасение, ты понимаешь, но искупление? Как? Убил, убил, и теперь тоска, страх, муки, совесть — что делать? Идти к тебе? Верь мне, но как же я могу, когда сам себе враг? Экзистенциальный вопрос: кто я, что я, зачем? Убить — это просто, а жить с этим — ад. И вот, вновь, Петербург, тени, серые улицы, тишина, крики внутри, я живой, но мёртвый.