Сквозь снежные просторы, где ветер воет, как скорбь,
Старый Кинк, вождь, на плечах которого — тяжесть веков,
Охотится с юным Кеном, юным, как весенний цветок,
Но жизнь, она не прощает, и смерть — её закон.

Травма! Боль! Он падает, как древо, что срубили,
В сердце его — страх, в глазах — тьма.
Сквозь метель мчится юноша,
Сквозь внутренние муки, терзания,
Решение, как лезвие ножа,
Разрывает его душу: оставить или остаться?

Здесь, в холоде, где жизнь — это борьба,
Где чувства — лишь тень на фоне законов природы,
Кен выбирает — он уходит,
И в этот миг, как воскрешение,
Смерть, как тень, обнимает Кинка,
Смирение, предательство,
Всё, что мы любим, уходит,
Оставляя лишь echo, echo в пустоте.

И вот, в тишине, под небом,
Где звёзды — лишь холодные глаза,
Кинк понимает:
Жизнь — это закон,
Жестокий, как сама природа,
Где выживание — это не просто слово,
А дыхание, что рвёт на части,
Чувства, как волны, разбивающиеся о скалы,
И в этом безумии — лишь смирение,
Лишь принятие,
Что жизнь и смерть — две стороны одной медали.